Какие дивиденды получает бизнес за добрые дела

Почему в трудные времена белорусские бизнесмены становятся милосерднее — об этом директор фонда «Идея» Наталья Куцан.

Играя на парадоксах

Наталья, коротко для «чайников», корпоративная социальная ответственность – это…

… часть стратегии развития, которая предполагает гармоничное совмещение интересов общества и бизнеса. Бизнес поднимает социальные проблемы. Решает их, либо запускает процесс решения. Таким образом, бизнес снимает часть нагрузки с государства и попутно работает над укреплением собственного имиджа.

Но разве актуально и логично всем этим заниматься в кризис только ради имиджа?

Действительно, сейчас экономика в тяжелом положении. И мы сами находились в некотором раздумье.

Накануне премии КСО-2016 мы провели дискуссию, на которую пригласили более двадцати крупных и средних компаний. Все они завязаны преимущественно на системных, длительных проектах. Участники дискуссии сошлись во мнении, что КСО – не однократная акция. Это стратегия, стиль ведения бизнеса. Кроме того, все задействованные в этой области организации уверены в том, что КСО-деятельность положительно сказывается на обстановке в коллективе — то есть, в эти непростые времена есть хорошая возможность сплотить и закалить коллектив, особенно, его лучших работников.

Пережив кризис, наиболее сильные компании будут продолжать свою деятельность с более высоких позиций.

Кризис как помощник. Парадокс…

На самом деле, кризис мало кому помогает, но КСО — один из неплохих каналов, показывающих, как оптимально контактировать с потребителем в непростые времена. И хочу сказать одну очень важную вещь: КСО помогает в кризис достаточно серьезно сэкономить на рекламе и пиаре.
Хорошая репутация, цены на выпускаемую продукцию, отношение потребителей – все эти цели достигаются, если подходить с умом.

Но, скорее всего, заниматься социальными проектами теперь могут только крупные компании?

Тенденция такова, что этим теперь все чаще занимаются даже средние и мелкие компании. Наша премия КСО собирает все больше участников с каждым годом. Ведь КСО – это не только высокобюджетные проекты. Это элементарное волонтерство, активности внутри коллектива.

Ты — мне, я — тебе

Нельзя ли привести какой-нибудь конкретный пример?

Есть одна крупная компания, производящая слуховые аппараты. Так вот, она сознательно и основательно вкладывается в обучение инвалидов по слуху, чтобы те повышали свой уровень и конкурентоспособность на рынке, ну и для того, чтобы приобретали слуховые аппараты именно этой компании. В итоге проигравших нет.

Некоторые крупные компании вкладывают деньги в образование своих будущих сотрудников.

Одна очень большая мобильная компания потратила средства на телефонную грамотность пожилых людей и добилась довольно большого роста количества своих абонентов.

С одной стороны, за последний год очень сильно упали объемы средств, задействованных в нашей деятельности. С другой — проекты стали более яркими, глубокими и социально значимыми. Они вовлекают все больше людей.

Ежегодно мы делаем исследования. Согласно им в прошлом году уже 22 процента от всего числа белорусских компаний были задействованы в КСО. И 72 процента от этой деятельности приходилось на благотворительность. Получается, благотворительность – самая популярная и понятная всем сторонам форма реализации КСО.

Но ваши оппоненты могу задействовать следующий «убойный» аргумент: говорить о собственной благотворительности не очень скромно…

Компании начали понимать, что если они, к примеру, помогают детям, то об этом, наоборот, надо говорить. И это правильно с точки зрения персонала, клиентов, партнеров и поставщиков, а самое главное, это правильно для гражданского общества. Если вы сильны как бизнес, как компания, то почему бы не стать примером и для других?

Я знаю, что вы сравнительно недавно по линии SYMPA/BIPART были на обучающей сессии в Грузии. Как там обстоит дело с КСО?

В Грузии, как и у нас, не прописана законодательная база этой сферы деятельности. Но там она скоро должна появиться.

В Беларуси пока все более пессимистично. Сравнительно недавно проект закона о благотворительности не прошел парламент. Моим коллегам непрозрачно намекнули – это не первостепенный проект.

Посмотрите на страны, которые мы называем «продвинутыми». В Норвегии есть министр по делам КСО. В США это поле регулируется двумя федеральными законами и несколькими законами, принятыми на уровне отдельных штатов.

В соседней Украине сейчас разрабатывается целая стратегия по корпоративной социальной ответственности. Есть группа экспертов, которая этим занимается, между прочим, по заказу государства.

И в России в государственной Думе есть эксперт по КСО. Практически во всех цивилизованных странах КСО существует на законодательном уровне, что позволяет заниматься ею, не опасаясь негативных последствий. У нас же некоторые компании, которых заинтересовало данное направление, отказываются от него. Банально неизвестно, каким боком потом им вылезет неотрегулированная до конца законом деятельность.

Мы растем как общество

Думаете, все сразу ринутся заниматься КСО, если это станет деятельностью «в законе»?

Уже есть немало крупных компаний, которые этим занимаются, особенно когда речь заходит о детях и, к примеру, о национальной самоидентичности, здоровом образе жизни.

В Беларуси с 2009 года начало звучать само понятие КСО – корпоративная социальная ответственность. С 2011 года его упоминание увеличилось в 169 раз! Полагаем, и не без основания, что фонд «Идея» ко всему этому имел и имеет самое непосредственное отношение.

КСО, как и любой серьезной деятельностью, нужно заниматься, чтобы достичь ощутимого результата. Например, в Америке есть сеть дешевых магазинов WALLMART, которая «душит» поставщиков, использует детский труд. Вроде бы эти магазины должны быть переполнены покупателями. Ан нет! То есть, туда ходят люди, для которых несущественен этот аспект. Но они представляют явное меньшинство. Большинство граждан проявляет солидарность с теми, кто призывает не спекулировать на детском труде.

Ну то ж Америка…

Мы тоже растем как общество. За 2014-2015 годы Анна Григорьевна Горчакова, директор первого хосписа собрала на строительство второго порядка 9 миллионов долларов. Из них иностранных инвестиций было всего 300 000 долларов…

Я знаю, что в сборе на возведение второго хосписа участвовало огромное количество людей. Если вы зайдете в базу платежей фонда «Шанс», то увидите, что основные платежи составляют переводы по 20-25 тысяч неденоминированных рублей… Вместе мы — сила.

Есть два пути развития КСО в компании: сверху (когда инициаторами действий выступает руководитель) и снизу (когда инициатива исходит от сотрудников).

В Беларуси работают оба направления. Уже сегодня, например, сотрудники компании Velcom в личное время помогают убирать и облагораживать детский хоспис. Команда Приорбанка уже седьмой год восстанавливает Любчанский замок, отель Ренесанс принимает на работу воспитанников Детских деревень. На мой взгляд, тенденция очевидна — она оптимистична.

И 8 – 15 тысяч зрителей на «Джазовых субботах у ратуши с Банком БелВЭБ» или на «Классике с Velcom» — доказательство того, что КСО в Беларуси работает.

Скептик скажет, вот хоспис это дело, а Моцарта можно и дома послушать в наушниках.

Это вопрос популяризации музыки, некоего духовного и душевного единения людей. Люди сообща обучаются культуре. Кстати, после таких концертов зрители не оставляют мусора…

Кроме того, не каждый может позволить себе купить билет в театр, на концерт. Благодаря усилиям и инициативе белорусского бизнеса концерты возможны, они бесплатны, проходят на высочайшем мировом уровне с участие звезд.

Вы, Наталья, большой оптимист…

Обычно привычка одного индивидуума формируется 40 дней. У сотен, тысяч индивидуумов несколько другие сроки выработки общей привычки. Но у меня есть твердая уверенность, что лет через десять наше общество будет совсем другим. Более добрым, отзывчивым и милосердным.