Ответственность личная и корпоративная
«Закон и справедливость — две вещи, которые Бог соединил, а человек разъединил»,— написал в начале XIX века английский проповедник и мыслитель Чарльз Калеб Колтон.
В конце XX столетия человечество, спохватившись, начало искать новые формы объединения этих понятий, причем по-прежнему не придерживаясь каждого из них в отдельности. Это оказалось очень кстати, поскольку мировые корпорации, столкнувшись в острой конкурентной схватке на глобальном рынке, не смогли решить всех своих задач за счет двух переменных — цены и качества. Пришлось привлекать понятие справедливости, от которого до корпоративной социальной ответственности (КСО) полшага, если это вообще не одно и то же.
В апреле наш журнал провел уже третью конференцию на тему социальной ответственности бизнеса, и мы убедились: проблема глубокая, есть о чем поговорить. Кризис расставляет точки над «і». А значит, наверняка в очередной раз претерпит изменение само понимание КСО, ведь это новое понятие еще не устоялось. В любом случае неизменная суть его — уважительное отношение предприятия, его топ-менеджемента, рядовых сотрудников к потребителям продукции, обществу, государству, окружающей среде, наконец, друг к другу. Будем говорить откровенно: уровень безответственности в нашей стране намного превышает уровень ответственности. Посмотрите на обочины украинских автострад, заваленные строительным и прочим мусором.
Обратите внимание на качество этих дорог — разве ответственны те, кто кладет покрытие, угрожающее постоянными аварийными ситуациями?
Ответственны ли топ-менеджеры, которые, принимая на работу сотрудника, изначально прописывают возможность увольнения без выплаты какого-нибудь значимого компенсационного пособия? Наконец, социально ответственны ли чиновники, создавшие такую мощную бюрократическую систему, что люди к ним обращаются лишь в случае крайней необходимости, преодолевая неприязнь унижения?
Думаю, что кризис позволит дать более четкое определение понятию «корпоративной социальной ответственности» в нашей стране. Но он не ответит на вопросы: «Социально ответственно ли помогать детскому дому, осчастливливая сироток, но при этом увольнять тысячи сотрудников, обрекая их детей на нищенское существование?» или «Социально ответственно ли проводить субботник (как теперь модно говорить, толоку) на территории своего предприятия, но при этом экономить на установке фильтров, без которых его вредные выбросы не дают дышать всему городу?» Совершенно очевидно, что бизнес будет всегда искать свою выгоду. И это правильно. Непрагматичный капитализм рискует закончить так же, как и непрагматичный социализм, если идеология возьмет верх над такими рыночными аксиомами, как доминанта нормы прибыли или эксплуатация факторов производства, в том числе рабочей силы.
Есть надежда, что социальная ответственность украинского бизнеса в кризисные дни станет эффективнее. Не секрет, что огромное количество компаний еще считанные месяцы назад тратило сотни тысяч гривен и долларов на то, чтобы настойчиво вдолбить украинцам: они посадили полтора дерева или привезли в детский дом три игрушки. Такие благотворительные бюджеты ждет секвестр, вплоть до полного сокращения расходов на эти статьи.
Ближайшее будущее за экономной (сost effective) и волонтерской (volunteering) социальной ответственностью. То есть корпорации будут отслеживать конкретную отдачу от их акций и привлекать сотрудников к бесплатным общественным инициативам, заодно стараясь решить свои антикризисные задачи. Кроме того, они попытаются расположить к себе местное население и власть, чтобы общественное давление на корпорацию не усугубляло ее тяжелое финансовое положение. В самом понятии «корпоративная социальная ответственность» есть нечто громоздко-отталкивающее, вызывающее подозрение, почему вдруг компания заинтересовалась общественной жизнью. Не потому ли, что она чувствует за собой какой-то грех? Эндрю Гриффин в книге «Управление репутационными рисками» даже предлагает заменить термин «корпоративная социальная ответственность» более позитивным «добропорядочное гражданство».
Светлой целью, а заодно и критерием эффективности социальной ответственности любой украинской корпорации предлагаю считать Индекс человеческого развития. Этот ооновский показатель учитывает три важнейших показателя: ВВП на душу населения, уровень грамотности (умение читать и наличие образования) и продолжительность предстоящей жизни. То есть дает композитную оценку человеческого прогресса. Восемьдесят второе место Украины в мировом рейтинге показывает, что у нас много нерешенных задач. Наш нынешний индекс (0,786 пункта) более чем на одну десятую ниже, чем было в СССР в 80-е годы (после распада Союза молодая независимая республика оказалась в пятом десятке стран мира, теперь — в девятом). Судите сами: продолжительность жизни среднестатистического украинца лишь 67,7 лет, тогда как японца — 82,4 года; у нас в полтора раза меньше охват средним и высшим образованием, чем в Австралии. Наконец, наш ВВП на одного человека в десять раз меньше, чем в Люксембурге.
Индекс четко показывает, что общественным приоритетом корпораций должна стать их эффективная профильная работа (в том числе регулярная выплата «белой» заработной платы — во многих странах это дает 60% ВВП в структуре доходов), внимание к программам образования и здравоохранения. Увидеть за общественными интересами социальную выгоду конкретного человека — вот идеальная цель, к которой должны стремиться творцы КСО. «Настоящая ответственность бывает только личной. Человек краснеет один», — заметил как-то Фазиль Искандер.
Leave a Comment